Когда фотографировали маленьких детей, умерших в семьях от болезней, очень часто делали так, чтобы они выглядели, как живые. Их снимали с любимыми игрушками и даже сажали на стульчики. Малышей одевали в самые нарядные платья и украшали цветами.

Часто родители даже старались улыбаться, держа на руках мертвых грудничков, как будто они просто мимоходом зашли в фотосалон с ними во время первой прогулки.

Детям иногда дорисовывали на снимках зрачки, чтобы имитировать открытые глаза. Были даже фото, на которых мертвецы запечатлены с домашними животными — птицами, кошками, собаками. Что особенно поражает — мертвых и живых сыновей и дочерей снимали вместе. Например, есть кадр, где на диване сидят девочки-близняшки — одна мертвая, другая живая.

Просматривать чужому такие подборки, конечно, жутко. Но для родных это были милые сердцу памятки. Есть несколько объяснений, зачем делались эти фотографии. Прежде всего, это была мода — люди просто копировали поведение друг друга.

Кроме того, по фотографиям могла вестись личная летопись. Фотографа приглашали на каждое значимое событие в жизни человека — его рождение, праздники, при покупке дома или машины, на свадьбу, при рождении уже его детей. И посмертный снимок становился логическим завершением в этом ряду.

Но главное — таким образом люди старались запечатлеть последний миг родного человека. В XIX–XX вв. семья значила гораздо больше, чем сегодня. Поэтому же были традиции хранить локоны, кусочки одежды умерших. А в случае с детьми — это могли быть и вовсе единственные их снимки. Родители не всегда успевали снять их при жизни. А так им на память оставалось хоть что-то.

И, между прочим, когда родственников спрашивали про такие фотографии, они всегда вспоминали не смерть усопшего, не его муки, не свое горе, а то, каким он был при жизни. Вспоминали только хорошее. Сегодня уже трудно понять такой способ увековечить любимых — ведь в наши дни, когда практически у всех есть «мыльницы», за жизнь человека скапливаются сотни его карточек. Так что нет необходимости делать посмертные.